Александр Мень. Библиологический словарь
"ВАСИЛИЙ ВЕЛИКИЙ "

Род. в Кесарии Каппадокийской (М. Азия), в благочестивой семье. Братом его был свт. *Григорий Нисский. Образование В. В. получил в языч. школе в Афинах, где учился вместе с будущим имп. Юлианом и свт. *Григорием Назианзином. После окончания учебы В. В. принял крещение, посетил ряд м-рей Востока и поселился в Понтийской пустыне. В 362 он возвратился на родину и вскоре был рукоположен во пресвитера. На церк. служение В. В. вступил в трудный период, когда арианство находило поддержку при императорском дворе. Префект города неоднократно угрожал В. В., неск. раз его спасало заступничество народа. Даже столкновение с самим имп. Валентом, посетившим М. Азию, не поколебало В. В. Большую популярность В. В. завоевал деятельной заботой о неимущих - создавал больницы и приюты. Немало содействовал он устроению монашеской жизни, написав для иноков специальные наставления. Большая часть лит. наследия В. В. посвящена догматич. проблематике и вопросам христ. этики. Память святителя Правосл. Церковь празднует 1 января..

В. В. как экзегет. К области Свящ. Писания относятся две его работы: "Беседы на Шестоднев" (Серг. Пос., 1902) и "Беседы на Псалмы" (СПб., 18252). "Беседы на Шестоднев" возникли, по-видимому, как запись гомилий, к-рые святитель произносил на протяжении Великого поста. Они соединяют в себе назидательный элемент и экзегезу, причем экзегеза его сочетает два подхода - буквальный, реалистический с аллегорическим. В Беседе I В. В. противопоставляет библ. учение о творении взглядам тех, кто думает, будто Вселенная "приводится в движение как бы случаем". "Начало мира" есть, по В. В., и начало времени (эта мысль была позднее развита блж.*Августином). Святитель не считает, что слово "день" следует понимать буквально. В доказательство он приводит учение о нескончаемом "дне восьмом". Для Бога день и век равны (Беседа II). *Антропоморфизмы Бытописателя В. В. объясняет как символические: "Творец не очами рассматривает красоту тварей, но с неизреченною премудростию созерцает происходящее" (Беседа IV). Рассматривая конкретные этапы *Шестоднева, В. В. иллюстрирует свои мысли примерами из антич. естествознания. Он предпринимает серьезную попытку показать, что научная мысль вполне совместима с библейским Откровением. "Библия не есть источник научной информации: она рассказывает о том, к т о сотворил мир наука( на этот вопрос ответить не может), и о том, что мир действительно был с о т в о р е н. А как это сотворение фактически произошло, Библия не сообщает. Василий отвечает на этот вопрос по "Физике" Аристотеля, а мы в наше время неизбежно прибегаем к теории относительности Эйнштейна, к достижениям ядерной физики, генетики и другим новейшим науч. открытиям. Библия не говорит на языке науки, а символически сообщает о Том, Кто "в начале" Своей премудрой волей сказал "да будет"" (прот. М е й е н д о р ф И., Введение в святоотеч. богословие, Нью-Йорк, 19852).

Говоря о живых существах, В. В. многое черпает из трудов Плиния и других антич. натуралистов. Он с восхищением описывает сложность строения и поведения животных, закономерности в биологии растений. Известный историк науки В. Лункевич отмечал, что В. В. "стремится всюду, где представляется возможность, установить причинную связь между явлениями. Например, нежные плоды, - говорит он, - часто имеют жесткую листву для защиты от повреждений. Или: у виноградной лозы листья глубоко рассеченные, чтобы грозди могли надлежащим образом освещаться лучами солнца. Но это очень своеобразный, так сказать, б о г о с л о в с к и й д е т е р м и н и з м: все имеет свою причину, так как во всем сказывается высшая премудрость Творца Вселенной" (Л у н к е в и ч В., От Гераклита до Дарвина: Очерки по истории биологии, М.-Л., 1936, т.1).

Творческое Слово Божье сделалось "как бы естественным некоторым законом" и оставалось "в земле и на последующие времена, сообщая ей силу рождать и приносить плоды" (Беседа V ). Аналогию этому универсальному закону В. В. видит в простых явлениях: "Как шар, приведенный кем-нибудь в движение и встретивший покатость, и по своему устройству и по удобству места стремится к низу и не прежде останавливается, разве когда примет его на себя и плоскость, так и природа существ, подвигнутая одним повелением, равномерно проходит и рождающуюся и разрушающуюся тварь, сохраняя последовательность родов посредством уподобления, пока не достигнет самого конца" (Беседа IX).

Кроме 9 бесед на Шестоднев, вошедших во все собрания книг В. В., сохранились две заключительные (X и XI), к-рые долгое время приписывались свт. Григорию Нисскому (см. их пер.: "О сотворении человека...", ЖМП, 1972, №1,3). В них В. В., снова обращаясь к проблеме антропоморфизмов в Писании, призывает: "отбрось от себя мысли, не соответствующие величию Бога" (Беседа Х, 5). Беседы посвящены созданию человека. О нем не сказано: "Да будет человек!" Его созданию предшествует Божественный Совет, и само его создание выделяется как особый акт. Человек творится по образу и подобию Божьему. Но речь здесь, поясняет В. В., не идет о внешнем облике, к-рого нет у Творца. Образ Божий - это прежде всего власть человека над природой. Она выражается "в превосходстве разума" (Х,6). "Разум - это человек" (Х,7). Он "все постигает и все одолевает" (Х,9). Но в равной степени тот дар "владычества" относится и к внутреннему миру людей. "Ты человек, существо, которое властвует. Почему же ты порабощаешься страстями?" (Х,8). В. В. проводит различие между образом и подобием. "При первоначальном творении нам даруется быть рожденными по образу Божиему; своей же волею приобретаем мы бытие по подобию Божиему. Тем, что зависит от нашей воли, мы распоряжаемся в полную силу; добываем же мы это себе благодаря своей энергии" (Х,16). Заповедь плодиться и размножаться в отношении человека В. В. понимает расширительно, как заповедь духовного возрастания и распространения истины (XI,5).

В беседах на Псалмы В.В. прибегает к *аллегорич. методу толкования. Так, поясняя Пс 28, В. В. говорит: "исход из скинии есть отшествие из сея жизни, к которому Писание советует нам приготовляться".

Комментарии к Ис 1-16, по мнению большинства исследователей, не принадлежат В. В., хотя и написаны в его эпоху. Они содержат, в частн., глубокие мысли о природе пророчества. Пророки, говорится в толковании, "видят не одно будущее, но и в настоящем сокровенное". Они отличаются от языческих прорицателей. "Некоторые говорят, что они пророчествовали в исступлении, так что человеческий ум затмеваем был Духом. Но противно обетованию Божия наития - боговдохновенного [человека] делает изумленным [т. е. находящимся в трансе - А. М.], так чтобы он, когда исполняется божественных наставлений, выходил из свойственного ему разума и, когда приносит пользу другим, сам не получал никакой пользы от собственных своих слов" (Толк. на Ис., Предисловие). Это высказывание поясняет *богочеловеческую природу Писания, в к-ром Слово Божье дано через дух сознающего себя человека.

Экзегетич. труды В. В., особенно "Беседы на Шестоднев", оказали большое влияние как на последующее святоотеч. богословие, так и на более поздние толкования.

M i g n e. PG, t. 29-32; в рус. пер.: Творения иже во святых отца нашего Василия Великого, архиеп. Кесарии Каппадокийской, т.1-3, СПб., 1911.

Архим.А г а п и т, Жизнь св. В. В., архиеп. Кесарии Каппадокийской и его пастырская деятельность, СПб., 1873; *Г о р с к и й А. В. Жизнь св. В. В., ПТО, ч. 3, 1845; И в а н о в Н., Великий столп Православия свт. Василий, архиеп. Кесарии Каппадокийской, ЖМП, 1959, №1; НЭС, т. 9; ПБЭ, т. 3, с.179-97; Q u a s t e n. Patr., v. 3, p. 204-36 (там же дана библиогр. на иностр. яз.). См. также ст. Святоотеч. экзегеза.