Александр Мень. Библиологический словарь
"ТУРАЕВ"

"Б.А.Тураев был горячим и искренним патриотом, и поэтому он прилагал всемерные усилия, чтобы поднять уровень и престиж русской науки о древнем Востоке" (акад.Коростовцев М.А.). Ему принадлежит свыше 400 монографий и статей, но гл. его трудом является 2-томная "История Древнего Востока", трижды переиздававшаяся (СПб., 1911-12; 1913-142; Л., 1936), не считая литогр. издания (СПб., 1896) и посмертного, незавершенного ("Классический Восток", Л., 1924, т.1). Это был, по словам ученика Т. акад.*Струве, "единственный в мировой историографии труд, к-рый довел историю Вавилонии, Ассирии, Сирии, Палестины, Ирана, Египта, Карфагена, Нубии, Аксума вплоть до позднейшего эллинизма". "История" Т. является, кроме того, и обширной антологией древневост. текстов, переведенных автором с оригинальных языков.

Библ. тематика в трудах Т. отражена преимущ. в его обобщающей "Истории". Она включает очерки истории *критики библейской, полемику с *панвавилонизмом, главу о древневост. *этнографии, экскурсы в вопросы *сравнительно-религиозного изучения Библии. В частн., Т., указав на сходство законов *Пятикнижия с вавилонским кодексом *Хаммурапи, объясняет это сходство "своего рода рецепцией вавилонского права еще в глубокой древности в Палестине, в то время, когда она входила в зону влияния империи Хаммурапи". По его мнению, богословская мысль Египта и Вавилонии приблизилась к идее Логоса, а вавилонская поэзия впервые поставила вопрос о страдании праведника, к-рый составляет центр. идею Кн.Иова. Однако Т. подчеркивает, что "Вавилон не знал пророков в библ. смысле и не произвел религиозного гения". По словам Т., хотя вавилонская космогония имеет точки соприкосновения с библейской, в ней нет "монотеистической идеи, какую вложил в сказание ветхозаветный гений и до какой ни одна культура древности не могла подняться". Сравнивая ветхозав. псалмы и вавилонские гимны, Т. писал, что в псалмах "главное - внутренняя потребность молитвы и очищения, покаяние грешника, сознающего моральную вину пред благим и правосудным Богом; здесь нет речи ни о магии, ни о произволе Божества, тогда как вавилонянин лишь под давлением беды думает о смягчении гнева своего бога при посредстве обряда и жреца".

Как и большинство представителей *русской библ.-историч. школы, Т. сочетал в своих трудах правосл. подход к Библии с принципами *новой исагогики. Он придерживался *документарной теории происхождения Пятикнижия, в частн., той ее формы, какую она приняла у *Киттеля Р. В главе "Пророческое движение" Т. рассмотрел общие черты раннего *профетизма и древневост. института прорицателей, подчеркивая при этом необычайность эволюции профетизма, к-рый, по его словам, "может быть с полным правом назван ступенью к христианству". Т. показал, каким образом в рамках ветхозав. традиции складывалось два течения: законническое и профетическое. Первое было "причиной гибели иудеев как политической единицы" и сделало их "невосприимчивыми к христианству". Второе было прелюдией к НЗ. Оно отразилось ярко у пророков и псалмопевцев. "Ни одна религия древности, - писал Т., - не поднялась так высоко в своем Богопознании и отчасти в этике, как большинство псалмопевцев, стоящих главным образом не на законнической и ритуалистической, а на древней пророческой духовной почве. Это мировоззрение они пронесли через века фарисейства и составили звено, связующее Исайю и Иеремию с Евангелием".

Моавитяне, ЭСБЕ, т.29а; Восток древний( НЭС, т.11; Библейская археология, НЭС, т.6; Египетская лит-ра, М., 1920; проч. соч. Т. см. в кн.: Древний Восток. Памяти акад. Бориса Александровича Т., М., 1980, сб.2.

Б е л я е в Е.А., Б.А.Т., 1868-1920, "Труды Моск. Ин-та востоковедения", М., 1946, ( 3; *Г л у б о к о в с к и й Н., Акад. Борис Александрович Т. как христ. учитель и ученый, "Русская Мысль", Прага, 1923, т.9-12; С т р у в е В.В., Б.А.Т. - крупнейший историк Древнего Востока, ВДИ, 1948, ( 2; М и л и б а н д. БССВ.